Політичні «посадки» — на жаль, знову реальність. Знаковим стало ув’язнення жур налістів Дмитра Васильця та Євгена Тимоніна, які від українського «кривосуддя» отримали аж 9 (!) сталінських років. Апеляційний суд повернув справу на перегляд, і хлопці перемістилися із «зони» під домашній арешт. Чи стало за більш ніж 3 роки їхнього перебування за ґратами в Україні більше свободи — ми розпитували Васильця вдома.

Коцаба, Муравицький, Василець і Тимонін — найвідоміші політв’язні постмайданної України. Люди у повсякденності ладні не помічати, що дехто за свої переконання чи навіть законне виконання професійних обов’язків знову сидить у тюрмі… Інтерв’ю взяла головна редакторка Віра Андріюк.

— Дімо, хочу особисто, а також від усіх республіканців і колективу газети прогресивних людей «Нова Республіка» привітати тебе з маленькою перемогою. Ми намагалися і словом, і ділом підтримати вас із Тимоніним, як й інших політв’язнів. Зрозуміло, що домашній арешт — це не воля, але все ж у рідних стінах значно легше, ніж у тюрмі. Що ти першим сказав чи подумав, коли вийшов із в’язниці?

— Наверное, первая мысль была… Та не наверное, а точно: что с учетом того, что меня по беспределу «закрыли», точно так же меня могут по беспределу «закрыть» еще раз. Поэтому я предполагал, что эсбэушники могут по такому же беспределу просто открыть новое дело, сделать мне фейковое подозрение и опять «закрыть» в тюрьму. Просто вот за счет того, что у них есть такое право — предъявить подозрение по особо тяжкой статье. Если статья особо тяжкая, то другой меры пресечения нет. И я бы мог спокойно еще год доказывать, что я не олень, на очередных их житомирских судебных заседаниях.

Я был к этому морально готов. И я понимаю, что эта вероятность сохранилась и по сей день, и будет сохраняться и дальше. Это такой себе дамоклов меч, чтобы я включал самоцензуру, скорее всего. Для того чтобы меньше говорил, меньше выступал, меньше проявлял свою гражданскую позицию. Это единственная цель такой вот дурацкой схемы. Ну, вот так работает репрессивный аппарат. Это же политические репрессии, логично.

— Ти вже вдома — розкажи, як тобі живеться цей період? Як відчуття свободи, якщо так можна сказати?

— Гостей встречаю, сижу на тортовой диете, гости приходят часто, многие по записи. [смеются] Поэтому идет работа.

А свободу и в тюрьме ощущал. Просто ее там как таковой меньше, а здесь больше. Через время, когда, может быть, политические репрессии закончатся, я ее буду еще больше ощущать.

ДЛЯ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ ПРИШЛИ К ВЛАСТИ НА МАЙДАНОВСКОМ ТРЕНДЕ, НА НЕБЕСНОЙ СОТНЕ, ДЛЯ НИХ КОНСТИТУЦИЯ УКРАИНЫ — ЭТО СБОРНИК АНЕКДОТОВ 

— Чи були якісь інсайти, важливі висновки за період ув’язнення?

— Да, для людей, которые при власти, людей, которые пришли к власти на майдановском тренде, на этих трупах, на Небесной сотне, для них Конституция Украины — это сборник анекдотов, а Уголовно-процессуальный кодекс — тем более. Это как бы такое приложение к этому анекдоту. Им абсолютно плевать на закон, им важна просто политическая целесообразность. И в принципе вся система, она не имеет ничего общего с законом. К сожалению, с понятием «государство» наша судебная система, репрессивная система — МВД, СБУ, они никак не соотносятся. Я это видел на практике, с той стороны. Я делал выводы, записывал.

— Зараз в Україні активно обговорюється не лише питання т.зв. реформ, фактичної узурпації влади Порошенком і ствердження соціал-дарвіністського курсу країни, але й в топі обговорюваних тем свобода слова та утиски журналістів. Наскільки ти відчуваєш різницю щодо свободи слова до ув’язнення і тепер?

— Есть у нас в Украине право сильного, право силы. Если за тобой стоит сила, значит у тебя есть свобода слова, значит ты имеешь право что-то сказать. Если за тобой не стоят силы — политические, военные других государств, то ты не имеешь права на свободу слова, у тебя ее априори нет. Поэтому смешно, когда говорят про свободу слова в Украине.

К СОЖАЛЕНИЮ, С ПОНЯТИЕМ «ГОСУДАРСТВО» НАША СУДЕБНАЯ СИСТЕМА, РЕПРЕССИВНАЯ СИСТЕМА — МВД, СБУ, ОНИ НИКАК НЕ СООТНОСЯТСЯ

Я еще когда сидел в тюрьме, у Порошенко была пресс-конференция, и он тогда заявил, что у нас в стране ключевое «нечувана свобода слова». Ну, честно, я громко, долго смеялся. Поражался всему этому цинизму. Повеселили покруче «95-го квартала». Повторюсь, если за вами стоит сила, вы имеете право что-то говорить. Если нет, тогда вы можете говорить до поры до времени. Если вас начнет слышать больше, чем 100 человек, то вы окажетесь либо с пробитой головой, якобы от радикальных националистов, либо будете сидеть в тюрьме от наших доблестных правоохранительных органов, якобы правоохранительных, конечно.

— У журналістському середовищі триває інформаційна війна. ЗМІ висвітлюють інформацію однобоко, фактично відстоюючи запити своїх власників чи спонсорів. Як подолати це?

— К сожалению, это можно поменять, только проголосовав на выборах за адекватные политические силы. Которые не стараются разжечь войну в Украине. Которые психически здоровые. Которые не говорят всякий абсурд в плане того, что мы тут будем биться до последнего украинца. Но сейчас мощной оппозиции фактически нет.

— Українська ситуація така, що в нас люди, які критично все сприймають, не можуть об’єднатися навіть уже перед очевидним катком репресій. Ти пройшов це специфічне випробування в’язницею, де насильство, приниження і цинізм є повсякденням, і повер таєшся до нормального життя. Може, цей досвід тобі допоміг знайти відповіді на запитання, як нам в Україні бути разом і при цьому зупинити криваве колесо помсти?

— На самом деле объединение уже идет. Достаточно явно видно. Но дело в том, что у очень многих людей, которые хотят переломать эту ситуацию, хотят изменить Украину к лучшему, — у них нету денег. А у тех людей, которые хотят уничтожить Украину и распродать ее по частям, — у них очень много денег. Поэтому их проекты и политические силы всегда замечательно спонсируются, всегда телеканалы работают на них. И за счет этого они более организованы.

Есть классический пример противодействия: формирование оппозиционной политической силы, которая будет аккумулировать у себя всех оппозиционно настроенных людей. Но кроме как пойти проголосовать или вести агитацию, чтобы граждане проголосовали за ту или иную политическую силу, активные люди особо ничего не могут. А чтобы им дать возможность самореализации, для того чтоб у них была возможность себя проявить в партии по максимуму, как например активист, участник и т.д., нужен гигантский механизм с теми же деньгами, менеджерами.

— Як у таких умовах протидіяти цій системі всезагального підкупу?

— Я вижу это так, что нужно делать онлайн-систему управления. Вот как в корпорациях есть CRM-системы. Это будущее политических партий. Но не замыкать это дело на какой-то одной партии. Нужно это сделать либо в качестве онлайн-игры, либо с элементами онлайн-игры. Чтобы каждый человек, общественный активист или их группа могли себя реализовывать и повышать собственные навыки, знания и рейтинг той или иной политической силы, за которую они выступают. Очень много людей готовы объединяться и хотят этого.

Может, конечно, смазано немножко сказал, но важно, что мы эту систему делаем.

— У нас сьогодні люблять багато говорити про об’єднання народу, а натомість ми лише бачимо мову ненависті: «ватники», «вишиватники», «сепаратисти», «бендерівці» і т.д. Яка роль журналістів у тому, аби припинити нарешті ці взаємні образи?

— Журналистам не дают сейчас работать в этом направлении. Как только журналисты начинают работать над тем, чтобы был мир в стране, чтобы язык ненависти куда-то уходил, эту работу сразу жестоко пресекают. Я — свидетель этого. Объясню, почему. Например, возьмем Украину до всех этих событий: чтобы уничтожить одного нашего солдата, нужно такого же солдата снарядить, оборудовать, дать ему винтовку, автомат, мотивировать, если он придет покалеченный — потом и пенсию платить, если помрет в войне с Украиной — страховку выплачивать. Короче, куча проблем. Технологически нужно танк ему дать какой-то, самолет. Это очень дорого. А можно просто взять и проспонсировать журналистов, чтобы они разожгли войну внутри страны и наши солдаты убивали друг друга.

Как ни крути, 95% на Донбассе со стороны ЛДНР воюют граждане Украины, с украинскими паспортами. И как бы ни хотелось кому-то рассказать, что это не так, — это факт! Таким образом получаем такой вот дешевый вариант уничтожения Украины. Потому что каждый день боевых действий, даже в латентном состоянии, которое сейчас есть, — это очередной гвоздь в крышку гроба Украины. Потому что это экономическое напряжение для страны, люди умирают, многие потом кончают жизнь самоубийством, становятся алкоголиками, людям нужна реабилитация, стране нужно будет выплачивать еще им дополнительные компенсации.

Это все нагрузка на бюджет. А где его взять? Олигархи же не дадут. Конечно, с самых незащищенных слоев населения, ну и медицину, конечно же, образование сокращать. Сейчас если ты типа «патриот», то ты должен говорить так, как надо власти, повторять фейки, ложь в махровом варианте. Оправдание этому простое: «А у нас война, вот и всё. Понятно, что юридически войны нет, понятно, что зарабатываются деньги, газ российский через Украину транзитом фигачит в Европу, — это все понятно, но у нас война. Президент сказал». То есть вот такие двойные, тройные стандарты. И в этом маразме мы вынуждены жить.

ЕСЛИ ВАС НАЧНЕТ СЛЫШАТЬ БОЛЬШЕ, ЧЕМ 100 ЧЕЛОВЕК, ТО ВЫ ОКАЖЕТЕСЬ ЛИБО С ПРОБИТОЙ ГОЛОВОЙ, ЯКОБЫ ОТ РАДИКАЛЬНЫХ НАЦИОНАЛИСТОВ, ЛИБО БУДЕТЕ СИДЕТЬ В ТЮРЬМЕ ОТ НАШИХ ДОБЛЕСТНЫХ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ, ЯКОБЫ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ, КОНЕЧНО

— У країні фактично легалізований вуличний тероризм, нікого не притягнуто до відповідальності, від жодного з керівників держави не звучить засудження, що непрямим чином означає, що держава йому сприяє. Насильство на насильство — це не вихід. Як нам усім захиститися?

— Опять же, здесь нужно понимать, что организатор этого всего — власть. Эсбэушникам и полиции буквально 2-3 дней достаточно, чтобы все вот эти ребятишки, которых они заставляют бегать и кого-то избивать, просто сидели дома и боялись за порог выйти. Но этого никто не делает. Им дают картбланш. Точнее не так: им звонят и говорят конкретно кого и как надо «заделать».

У меня часто такое было, что перед моим арестом ко мне эсбэушники приходили и говорили: «Дима, ну все, как бы, ты если будешь выделываться в своих передачах «О чем молчат СМИ», если ты эту свою деятельность не прикроешь, то националисты на тебя наедут». Я говорю: «Ну, как бы, я знаю вроде бы националистов, они не наедут, потому что, во-первых, я правду говорю… А если наедут — пожалуйста. У меня есть оружие легальное, соратники. Если они хотят выяснить отношения, то пожалуйста». Они поняли, что на меня будет сложно наехать, потому что последствия этого могут быть сложно прогнозируемыми. И решили сразу в тюрьму. Мои соратники действительно ничего не смогли сделать против спецназа «Альфы», поэтому [смеется] я просидел в тюрьме столько-то времени.

— Щодо вбивств Бузини і Шеремета — чи будуть ці справи розкриті колись? Що потрібно для цього: зміна влади, громадянський тиск, більш активна міжнародна увага?..

— Та нет, тут плевать абсолютно на международное давление. Тут как с делом Гонгадзе: никто не расследовал дело Гонгадзе, пока Кучма был при власти. Наверное, это не случайно. И здесь такая же ситуация. Не случайно, что через 3 минуты после обоих этих убийств сказали, что это все «рука Кремля», но реально эти дела будут расследовать только после смены этой власти. Поэтому я всегда говорю о моей «посадке»: спасибо, что не убили. Могли и убить…

Я ВСЕГДА ГОВОРЮ О МОЕЙ «ПОСАДКЕ»: СПАСИБО, ЧТО НЕ УБИЛИ. МОГЛИ И УБИТЬ...

— Хочеться закінчити розмову на, сподіваюся, позитивній ноті. Якою ти бачиш Україну через 10 років?

— Через 10 лет, я думаю, что с учетом гигантского количества работы, которую надо проделать всем адекватным людям, я вижу Украину хорошей, процветающей страной, которая реализует новую индустриализацию, в которой ключевые решения принимают не чиновники, а граждане, через онлайн-систему референдумов.

Я думаю, что это реально, но к этому надо стремиться, для этого надо работать. Не только на работе, платить налоги, а работать и в общественном плане. Потому что то, что сейчас происходит, — мы просто пожинаем плоды такого бездействия. Большинство людей в Украине, 99,9% не принимают участия в жизни страны. Потому что люди очень запуганы, устали, и финансовая ситуация у многих очень сложная. А вот те люди, которые особо не принципиальны и которые за деньги готовы мать и родину продать, вот они как раз сейчас при власти.

Я хотел бы закончить на том, что меня посадили перед тем, как я пытался устроить митинг в поддержку Руслана Коцабы, который на тот момент сидел в тюрьме, но не успел, меня арестовали... Так уж вышло, что Коцаба, уже когда вышел, приходил ко мне на суды [смеется]. Так что я надеюсь, что нам с помощью общественной поддержки удастся быстренько прекратить политические репрессии и сконцентрироваться на работе по восстановлению страны.

Записано 27.04.2018г.

НАТИСКАЙТЕ, ЩОБ ПЕРЕДПЛАТИТИ «НОВУ РЕСПУБЛІКУ»!

• ← КРИПТОКОММУНИЗМ — АД ДЛЯ КАПИТАЛИЗМА
• ЛЮДИ НА ЕКСПОРТ →

01.10.2018